Page 120 - Cosmo Lady

dosug_02_2011 25.01.2011 16:17 Page 120

Две судьбы И летит в безбрежную даль степ-
На, владей волшебной скрипкой, ная кобылица, пугает закат в крови,
посмотри в глаза чудовищ но путник бесстрашно идёт вперёд —
И погибни славной смертью, навстречу неизбежному.
страшной смертью скрипача! «Чувство пути» — блоковский тер-
Н. Гумилёв, «Волшебная скрипка» мин — присуще и его литературному
Александр Блок и Николай Гуми - сопернику. Наблюдательный Корней
лёв — два больших поэта Сере бря - Чуковский записывает в своём днев-
ного века. Их человеческая и творче- нике: «Гумилёв — Салье ри, который
ская судьба была непростой — это даже не завидует Моцарту». Судьба
неудивительно, ведь они посетили будто специально сводит этих людей
Александр Пушкин
сей мир «в его минуты роковые». вместе, готовя им испытания. Они
Михаил Лермонтов Избранники богов, их собеседники, настолько разные, что считаются
вкусившие на роковом пиру своё антиподами: погружённый в свой
уго щение... Кто из них Моцарт, кто — сложный внутренний мир Блок,
Сальери, вопрос не такой уж рито- «вещь в себе», человек-тайна, — и
рический, как может показаться открытый всем ветрам Гумилёв,
вначале. (Сразу договоримся, что «мореплаватель и стрелок» с душою
мы рассматриваем связку Моцарт и мальчишки и рыцаря. Мечтатель
Сальери не в значении «гениаль- Блок, заключённый в темнице собст-
ность — бездарность» и уж тем более венной души, несмотря на внешне
не в сопоставлении «гения и злодей- благополучную и небогатую собы-
ства», а как преломление мифа о тиями жизнь, проходит эволюцию
творце (демиурге) и ремесленнике от женственно-отвлечённого симво-
от литературы в новых условиях.) лизма до высокой гражданской поэ-
«Светоносным Солнцем», «лебе- зии «Возмездия» и «Скифов».
дем белым», «трагическим тенором Гумилёв же с детства идёт по пути
эпохи» называли Блока влюблённые наивысшего сопротивления, зная не
в него современницы Цвета ева и понаслышке, «как сладко жить, как
симптомом и знаменьем, нежели Ахматова. И не только они. Ли те - сладко побеждать// моря и девушек,
удовлетворяла», — так просто и ратурный мир того времени был еди- врагов и слово». Он спешит жить,
точно связал причину и следствие нодушен: Блок — духовный на след - наслаждаясь каждым мгновением:
Борис Пастернак. ник Пушкина, совесть поколения. повинуясь Музе Дальних Странст -
Серебряный век русской поэзии — Его стихи были чем-то большим, не - вий, успевает трижды съездить в
явление сложное, противоречивое... же ли наделённые определённым Африку, побывать в Париже и
Сам термин «серебряный век», пред- смыслом рифмованные строчки, — Лондоне, основать Цех поэтов, из
ложенный в 1929 году философом это был прорыв к неизведанному, а которого затем вырастет акмеизм —
Н. Бердяевым, достаточно условен: сам поэт представлялся эоловой литературное направление, во мно-
«век», уместившийся в первые 20 лет арфой, слушающей ветер будущего, гом противоположное символизму
столетия, соотносится с «золотым» воплощением неосознанных стремле- и созданное в пику ему. (Акмеизм —
пушкинским веком как временем ний русской интеллигенции: от греч. akme — вершина, расцвет —
расцвета литературы. С одной сторо- О, я хочу безумно жить: модернистское течение, для которо-
ны, «серебряный», следующий после Всё сущее — увековечить, го характерно внимание к реально-
«золотого», — некий упадок (по логи- Безличное — вочеловечить, му, «вещному» миру, камерность,
ке вещей, дальше шёл бы какой- Несбывшееся — воплотить! эстетизм.) Даже Первая мировая
нибудь «бронзовый» век). С другой — Он рано осознал свою избран- война для этого «царскосельского
феномен этого периода в его кон- ность и ответственность за судьбу Киплинга» вовсе не бессмысленная
центрированной мощи и глубине, своей бедной родины, рано понял, бойня, а мистерия духа: «Я, носитель
рождающей не только искателей что может быть ей полезен прежде мысли великой,// Не могу, не могу
истины, наделённых огромным та - всего как поэт: умереть...» И «пулею не тронутую
лантом, но и личностей, обозначив- О Русь моя! Жена моя! До боли грудь» дважды тронул святой Геор -
ших дальнейшее развитие русской Нам ясен долгий путь! гий — своими наградами поэт-воин
культуры. В этом смысле литератур- Наш путь — стрелой татарской древ- всегда гордился. Считая, что защи-
но-философское «серебро» ни чуть не ней воли щать Родину — дело чести ЛЮБОГО
уступает «золоту». Пронзил нам грудь. мужчины, Гумилёв тем не менее

120 | COSMOLADY | февраль 2011